Игорь Тер-Оганесьянц: Моя задача – помогать Андрею, не просто как штурман пилоту, а как брат – брату.

12.09.2005 14:00

Интервью Игоря Тер-Оганесьянц об итогах года и российском ралли.

 

Игорь, я читала столько интервью с Андреем – а Ваших так просто и не найти. Что же, пилоты более популярны, чем штурманы?

Дело не в популярности. Просто Андрей – пилот. А моя задача – помогать ему, как пилоту, как брату – в первую очередь. Поэтому, я думаю, с ним чаще говорят. Собственно, я и стараюсь, чтобы больше с ним разговаривали…

То есть, роль штурмана – на заднем плане?

Да нет, конечно! Просто… просто штурман – это мозг! Он думает! А голова говорящая – это пилот! (Смеется).

Если серьезно, то в раллийной машине два человека, каждый из которых выполняет определенные задачи. Если какое-то звено не совпадает с другим, происходит разлад. Экипаж, может быть, и будет ехать, но быстро ехать не получится. Так что здесь все равнозначно. А пилот просто чаще на виду, так повелось, в этом нет ничего особенного.

А как Вы относитесь к тому, что в WRC на борту даже не пишут фамилий штурманов?

Конечно, это неправильно! Это придумали люди совершенно не от спорта. И в руководстве нашей Федерации много людей, которые к автомобильному спорту относятся очень косвенно, они вообще мало представляют, что такое ралли и вообще автомобильный спорт. Зато они руководят!.. То же самое происходит и в FIA.

Вообще в последнее время складывается впечатление, что ралли пытаются дискредитировать, загнать в угол этот вид спорта. Такие правила придумывают нелепые – это еще мягко выражаясь! То, что фамилия штурмана на борту не пишется, это только один штрих. Есть масса более серьезных проблем, которые какие-то безумные люди создают. Например, эта чехарда с техническим регламентом. Вот это уже очень серьезно, это же огромные деньги, здесь вопрос не только в желании ездить!

Или вот в этом году было предложение сделать 24 этапа ЧМ на следующий год. Это же безумие просто, и финансовое, и физическое! Интересно, человек, который это придумал – он хоть раз в раллийной машине сидел?! Мы, конечно, этот спорт любим, мы все болеем этим, но 24 гонки, да еще Чемпионата мира… Да ему надо хоть раз проехать с Солбергом, с Лоэбом, с Макреем – чтобы понять, что такое гонки. Да достаточно даже в России проехать хоть 100 км допов, тогда уже он поймет, что даже выпускать такие идеи в общественность просто нельзя…

Кого из раллийных штурманов Вы считаете мастером своего дела?

В России это Алексей Щукин, Виктор Тимковский, Сафоний Лотко… Можно еще несколько фамилий очень достойных назвать, но вообще этот отряд – он довольно малочислен. Не много людей, которых можно назвать настоящими профессионалами.

А в мире?

В WRC люди просто так не попадают, они все там профессионалы. И все-таки, Даниэль Елена, Ники Грист – это люди, которых можно назвать кумирами.

 

 

Что отличает штурманов-профессионалов?

Помимо спортивных качеств, важны еще и чисто человеческие. Здесь должно все слиться воедино. Человек должен быть достаточно выдержан, спокоен. Профессионала отличает умение быстро ориентироваться в сложной обстановке. Просто читать книжку – это любой сможет. Хорошо читать могут уже немногие. А делать это профессионально – только единицы. И в России, и за рубежом не так много таких людей. Сейчас профессиональные штурманы очень востребованы, во всем мире на них большой спрос.

А вы профессионал?

Стремлюсь к этому! Хотелось бы сказать такие слова о себе, но, с одной стороны, это нескромно, а с другой… ну да, я считаю себя профессионалом. Я отдаю огромное количество времени и сил этому делу.
К профессионализму все стремятся, от начинающего до зрелого мастера, но как это получается – лучше судить со стороны.

Автоспорт, тем более, ралли – это же сплошная импровизация. Начинающий спортсмен из 10 сложных ситуаций за ограниченное количество времени сумеет разобраться и справиться с 2-3. Хороший штурман должен разбираться в 6-8. А у профи КПД близок к 100% - конечно, не 100, но ставки на таком уровне уже настолько высоки, что здесь ошибаться нельзя.

Многие пилоты говорят, что ни за что не сели бы справа, потому что в штурманском кресле они не могут контролировать ситуацию…

Да, к этому нужно привыкать, и на это нужно время. Я вот 3-4 года назад, даже будучи уже Чемпионом России, даже, по-моему, дважды – тем не менее, все равно в каких-то ситуациях просто отвлекался. Трамплин, полет, или, например, пробежавшая через дорогу корова – они могут отвлечь. Или красиво пройденный поворот, когда смотришь, как он проходится изнутри машины – тоже отвлекает… А если вернуться к вопросу, почему пилоты не садятся справа – потому что быстро привыкнуть к тому, что ты не управляешь ситуацией, невозможно.

Штурман должен контролировать дорогу, а если, не дай бог, случается экстремальная ситуация – у штурмана часто голова опущена вниз: он в книгу смотрит. Поэтому процент серьезных повреждений у штурманов гораздо выше. И травмы серьезные чаще получают штурманы – потому что они не всегда готовы к удару, они заняты другим делом. Пилот успевает сгруппироваться, он совершенно точно понимает и видит, что произойдет в следующий момент. Штурман – нет. И когда пилот садится справа, он это понимает.

Единственное исключение – это Сафоний Лотко, который оказался очень неплохим пилотом, хотя всю свою жизнь проездил в штурманском кресле. Пожалуй, это единичный случай, когда человек может заниматься и тем, и другим делом (хотя, как штурмана, я бы оценил его выше, при том, что пилот он тоже очень сильный). Все остальные пилоты, кто сидел справа и сейчас иногда сидит, всегда в разговорах высказывают мысль, что это было по необходимости, но желания такого у них, как правило, нет. Штурман – это отдельная профессия, которая требует специфических навыков.

А у Вас не было желания пересесть за руль?

Я стараюсь не распыляться. Каждый должен заниматься своим делом и не отвлекаться. На тренировках у меня возникает желание сесть за руль автомобиля и погонять. И 10 лет назад возникало, и сейчас. Но я этого не делаю никогда, потому что не хочу отнимать время у Андрея. Чтобы развлечься, я могу сесть в свою машину. Вот прошлой зимой мы ездили тренироваться в Тушино, и я на своем Субарике так оторвался!.. А садиться за руль тренировочного или боевого автомобиля специально – хочется, но это желание у меня не бьет через край, оно не должно мешать заниматься делом.

А поехать с кем-то другим Вам не хотелось бы?

Я ездил с другими пилотами в начале своей карьеры – с отцом, с Андреем Кирпичниковым, но сейчас моя задача – помогать Андрею, не просто как штурман пилоту, а как брат – брату. Это даже, пожалуй, превалирует над всем остальным. На каком-то этапе это было просто совершенно необходимо. Сейчас я понимаю, что Андрей достиг такого уровня профессионализма, что смог бы и с другим хорошим штурманом достаточно быстро ехать. Хотя я внутренне уверен – и у нас бывали такие ситуации – что кроме меня, ему никто бы не помог. Может быть, это меня и останавливает с тем, чтобы с этим завязать…

Сейчас я даже не вижу необходимости обсуждать вопрос смены пилота, потому что у нас есть конкретные задачи. Если не говорить о родственных взаимоотношениях, у нас вполне сложившийся экипаж, ломать в котором на данный момент ничего не стоит.

Вы более спокойный человек? Андрея часто осаживаете?

Да. Сейчас это бывает реже, но Андрей – молодой пилот и, конечно, более горячий. Бывают ситуации, когда его нужно немножко приструнить. И вот опять же, переходя к проблеме взаимоотношений родственных, я просто уверен, что у Андрея, с его горячностью, были бы проблемы с другим штурманом. Он иногда кипятится и может совершать какие-то действия, о которых сам потом понимает, что не стоило бы этого делать. Ну – горяч! Молод и горяч… Приходится иногда по-братски… хм… подсказать. Как правило, он меня слушается. А если нет – то потом всегда понимает, что надо было послушаться.

В вопросы пилотирования Вы вмешиваетесь?

По-серьезному никогда не вмешиваюсь. Во время тренировок я могу что-то подсказать и даже иногда во время гонки, если есть возможность. Опять же, нужно очень хорошо воспринимать, что и когда можно говорить. Здесь такая специфика, что одно лишнее сказанное слово – просто любое слово – во время гонки может помешать, выбить из ритма. Поэтому лучше лишнего ничего не говорить. Хотя бывали комичные ситуации, когда мы во время скоростных участков песни распевали, анекдоты рассказывали…

Это когда же?

Ну, бывало. Когда у нас осталось три цилиндра, потом два, потом один – вот, пока катились, пели и хихикали.

А так, я стараюсь никаких указаний не давать. Хотя иногда подмывает, но надо понимать, можно ли это говорить. Я очень редко даю комментарии. Может, 2-3 раза за гонку, не более, и это просто подсказки небольшие. Все. Больше во время гонки ничего делать нельзя.

Когда для Вас начинается гонка?

Как правило, когда я выхожу из дома. Все – вещи собраны, начинается настройка на трассу. Вспоминаю, что было раньше на этой дороге; если никогда не были в этом месте, пытаюсь проанализировать то, что кто-то рассказывал о дороге, о соперниках. В голове сначала такая куча мала… Вот с этого начинается гонка для меня, как для штурмана.

А вообще, из соревновательной стадии наша команда не выходит круглый год. У нас каждый день работают механики, бывает, остаются до ночи – и практически всегда Андрей вместе с ними. Подготовка машины – это же почти 50% всей работы…

Можно ли научиться стать профессиональным штурманом?

Научиться можно всему! Можно и медведя научить кататься на велосипеде. Тут вопрос – нужно ли это человеку. Этому делу нужно очень серьезно отдаваться, быть готовым к самым разным ситуациям, учитывая социальную и реальную незащищенность наших спортсменов. Надо понимать, что это серьезный вид спорта.

Если человек хочет научиться, он научится всему. Хотя если говорить о высоком уровне, я уже сказал, что здесь должен соблюдаться ряд условий: чисто человеческие качества, такие, как быстрота мышления, быстрота реакции, спокойствие – много можно качеств назвать – просто они должны быть от природы присущи человеку. Тогда у него больше шансов стать профессиональным спортсменом. Ну, это общие слова, они к любому виду спорта, наверно, относятся. У штурманского дела своя специфика, вот и все…

Вы боитесь перед гонкой совершить какую-то ошибку?

Чего мы всегда боимся – это проиграть!

Хотя, вообще-то, сказать слово «боюсь», наверно, нельзя. У меня и раньше не было чувства страха. Чувство опасности от чувства страха отличается тем, что когда человек просто испугался, он на какое-то время перестал контролировать себя и ничего не может сделать. А вот с чувством опасности он способен управлять своими действиями. Поэтому я бы не сказал, что я чего-то именно боюсь. А опасения должны быть: не допустить ошибки, правильно все рассчитать, и по времени, и по дороге – такие чисто спортивные нюансы…

Что Вы не любите в ралли?

Не люблю, когда лицемерят, когда обманывают. Не люблю, когда люди ведут себя нескромно. Такие вот есть нехорошие качества, которые проявляются у людей в спортивном мире.

Больной вопрос для многих – неспортивное поведение. Вы читаете, что правила следует соблюдать педантично, или допускаются некоторые отступления?

Смотря что подразумевать под термином «неспортивное поведение». Для меня лично – думаю, что и для Андрея тоже – есть ряд обстоятельств, которые недопустимы во время гонки. Бывают такие случаи, когда спортсмены допускают нарушения, отклонения от правил – с ними должны разбираться судьи. Но есть ряд условий, которые должны соблюдаться категорически. И если спортсмена в этом уличают, то выводы должны быть самыми строгими, вплоть до дисквалификации, если и не пожизненной, то очень жесткой.

Например?

Для меня одним из таких вариантов является случай, когда человек пытается влиять на судей с целью обмана других спортсменов. Особенно это касается времен прохождения СУ. Для нас это совершенно неприемлемо. Можно что угодно простить, на что угодно закрыть глаза, но если спортсмен вмешивается во времена – то кроме как канделябрами по голове, с ним больше никак нельзя! При этом ведь теряется вообще смысл этих соревнований. К тому же, у нас апелляции на судей факта не принимаются…

Я свое мнение сказал. И думаю, что его поддержит 99% спортсменов. 1% лично мне известен – кто это может не поддержать. И, к сожалению, видимо, 100% нашего Комитета на той стороне, которая не поддерживает эту точку зрения. В таких ситуациях они не воспринимают факт как случившийся и неоспоримый, а выискивают способы замять эту ситуацию. Это как раз то, о чем мы в начале беседы говорили, это люди, не знающие автоспорта, они не понимают цену 2-3 секундам

У нас есть комиссары, наблюдатели, судьи. И если у нас один спортсмен на глазах у всех обманывает других, а все вышеназванные товарищи закрывают на это глаза, ну о чем можно говорить?! Поэтому из нашего Чемпионата такой отток спортсменов в прибалтийские соревнования. Там тоже бывают свои заморочки, но такого явного беспредела там нет. А то, что у нас в этом году происходит, иначе и не назовешь.

Вот, говорят, нам нужны профессиональные судьи. Это, конечно, очень хорошо, но создание профессиональных судейских бригад этого вопроса не решит. В КСК у нас профессионалы сидят, они не с улицы пришли! И тем не менее, они принимают такие решения! Причем каждой команде понятно, что происходит, люди же не слепые… А они, видимо, привыкли, что это всегда сходит с рук.

Судьба чемпионского титула будет решаться в Новороссийске. Вы будете рисковать в этой гонке?

Не рисковать, а прессинговать. По произволу – по-другому не скажешь – наших судей, мы вынуждены продолжать турнирные разборки в Новороссийске. Но со спортивной точки зрения это ничего не меняет. Если бы мы не боролись за звание Чемпионов России, мы бы точно так же ехали.

Что, и мандража совсем никакого нет?

Совершенно никакого! Есть не мандраж, а чувство осторожности. При том, что нам нужно будет прессинговать, все-таки надо будет ехать достаточно аккуратно, чтобы не получилось очередной халявы для некоторых спортсменов. Мы знаем, что мы быстрее. Так что надо, чтобы не было пробитых колес. Или вот – совершенно точно могу сказать, что в Новороссийске будет пыль, которая очень на руку сыграет тому, кто будет ехать первым, и расчет именно на это, я уверен. Нам будет тяжело ехать в пыли. А речь идет о секундах! Выиграть гонку будет достаточно сложно, но мы приложим все силы.

Посмотрим, какие выводы сделают организаторы Новороссийска после прошлого года… Тогда, с точки зрения безопасности, это было просто недопустимо, на последнем допе стояла кромешная стена пыли, люди могли погибнуть! Это безумный был риск… Это же не соревнования, когда один едет по чистому, а остальные – не зная вообще, в какую сторону поворачивать-то…

Как этот вопрос будет решаться?

Я думаю, что никак. А потом… Если гонка завершится, и тот, кому надо, ее выиграет, он и будет потом всеми правдами и неправдами убеждать всех, что это была замечательная гонка – так же, как сейчас было в Выборге. А если нет – то будет ругать и говорить, что ему помешали. А на самом деле все просто. То, что принимаются решения проводить такие допы – это делается, чтобы создать хоть мало-мальски выигрышные условия для одного конкретного человека, даже не для группы людей. Здесь все будут НЕ в одинаковых условиях!

Вот в Выборге – да, все были в одинаковых условиях. Но за 20 лет своей карьеры я таких гонок практически не видел. Я видел куски дороги в Ярославле, в Вятке, в Первоуральске – но чтобы полностью за весь СУ можно было поставить оценку «два» – такое, по-моему, впервые. Трасса-то была безумно интересная по конфигурации, сложная – замечательная трасса! Но то, что было на дороге – ямы, камни эти безумные – это иначе, как помойкой, не назовешь… Прохоров на ознакомлении пробил 6 колес. Шесть!!! Мы пробили два, Тимофей Воробьев пробил два задних колеса и погнул задний мост…

Просто у руля у нас стоит господин Успенский – давай уже назовем наконец это заслуженное имя. Человек, перед которым мы всю свою карьеру преклонялись, которого бесконечно уважали. Но как только мы вторглись в сферу его интересов, его поведение для нас – просто загадка. Некоторые его действия даже не хочется называть своими именами. Для меня и Андрея это просто шок – такое долгое время он был для нас настоящим кумиром!..

Но то, что он вытворяет как спортсмен – это просто недопустимо. Даже те люди, которые не борются – они все видят. В Гуково даже у меня мурашки поползли по спине – первый случай, когда спортсмена освистывают на награждении… Люди все видят. А все это в таких масштабах… Такого беззакония я просто не помню.

А потом начинают о высоких материях говорить, о том, как плохо живется организаторам… Но гонку все равно проводят.

Не хотелось бы, чтобы это повторилось в Новороссийске. Может, это нескромно, но в этом году Андрей – объективно сильнейший!

С Игорем Тер-Оганесьянц беседовала Ирина Кирилловна Боярская